Вертопад
Возят на ледники Южный и Северный Иныльчек альпинистов вертолёты. Нормально
возят, работают в экипажах старые дядьки из одного авиаотряда, знающие район,
как свою ладошку, получают за это заслуженную «зелень». Причиной такой идиллии
стал один случай…
Собрались отцы-командиры горно-балетных контор и решили, что гражданским «летунам»
платить дорого, военные дешевле обойдутся, тем более, что самой значимой частью
альпинизма в был и остаётся ЦСКА. Сказано — сделано. Происходило это уже в разгар сезона, на ледник были заброшены люди, народ активно топтал большие горы.
Команда москвичей и питерцев, благополучно сходив на Хан, ждала отправки вниз и отдыхала в лагере, считая, что всё хорошо.
И вот прилетает зелёный «Ми-8» с красными звёздами, глушит движки (высота 4100 м
над уровнем моря). Из «борта» выходит экипаж, весь в ремнях, камуфляже и почему-то
в тельняшках. Крутые ребята; говорят, что в Афгане летали, налётанных часов
немерено. Потрепались с народом, поплевали в сторону гор. В это время «вертушку»
загрузили, народ уселся. Запускают движки… Они свистят, кашляют разрежённым
воздухом и глохнут…
Запускались они минут 40. Подтянулся народ, уже версии были с толкача заводить.
Завелись-таки… Полетели…
Тут надо сказать, что вертолётная площадка на леднике была на самом относительно
ровном месте, и это ровное место кончалось склоном и ледяной чашкой глубиной
метров 5. На дне её — озерцо типа «лужа ледниковая грязная», потом новый гребень,
ещё одна впадина — и так до горизонта. А вертолёт в условиях высокогорья сразу
вертикально вверх подняться не может, слишком воздух разрежён, и набор высоты
делает плавно над ледником.
Летят… Пролетают над этим озерцом, «вертушка» просаживается, цепляется
хвостовым винтом за склон у озера. Над лагерем свистят куски лопастей, «вертушка»
делает оборот вокруг своей оси и плюхается в озеро.
Мат, сломанные ноги пилота, ушибы, шок, спирт, связь с Большой Землёй, опять
спирт…
На ледник летит Комиссия. Прилетает брат-близнец первого вертолёта, отделение
технарей и целый полковник, которого сразу начинает колбасить горная болезнь. С упавшего «борта» свинчивают всё ценное, грузят в рабочий «борт», техники
остаются на леднике для дальнейшей разборки упавшей машины. Полковник, облевав
все окрестности, командует грузиться раненым и всем, кто летел первым рейсом.
Россияне к вертолёту идут очень неохотно, судорожно пожимая руки на прощание.
Движки запускают… Запускают… За-пу-ска-ют… Наконец, запустили… На леднике выстраивается толпа, в руках фотоаппараты… Взлетели. Прошли озеро… Народ
облегчённо-разочарованно начинает расходиться… и слышит уже знакомые звуки
падающего вертолёта.
Второй упал на 300 м дальше первого. Шок, бегущий на поломанных ногах пилот,
пробитая голова полковника, сине-белые лица пассажиров (все уже были готовы и при падении никто не пострадал), восхищённый мат, спирт…
Питерская команда в полном составе собирается уходить пешком через перевал Сары-Джас
(12--15 дней пути). Тётка из московской команды пишет молитвы. Военные пьют и общаются друг с другом исключительно матом и лётными терминами…
Через 2 дня на ледник прилетает старый гражданский экипаж, собирает все
накопившиеся грузы. Вторым рейсом увозит демонтированные движки первого
вертолёта. А третьим…
Вояки сели в «борт» сами. Тётку заносили. ВСЕ россияне оставили адреса и телефоны, чтоб СООБЩИЛИ. Все попрощались друг с другом, простили все обиды и неурядицы… И выпили, не чокаясь. За себя.
Лётчики потом рассказывали, что, когда только-только оторвались, началась у пассажиров истерика, которую прекратил полковник, грозно скомандовавший: «Непиздетьатоопятьебнемся!!!»
Упавшие вертолёты растащили на сувениры за два сезона, остались только
неотламывающиеся детали и корпусы. До сих пор лежат на Южном. Новичков к ним на экскурсию водят.
© Алексей Мельник. взято у Алдаса Балтутиса. Интересный блог, рекомендую.
